Сашка рассказал Кате о книге, которую прочёл, о том, что ему снился мирный город, о том, как они пойдут весной через степь. Он путался, сбивался, торопился всё выложить и ничего не забыть. Когда он закончил, Катя встала.

– Вода на чай выкипит. Подожди.

Она вернулась с двумя чашками.

– Саша, то, что ты сейчас рассказывал, – легенда о рае. Такое было ещё в Библии. Когда человеку очень плохо, он начинает верить в то, что скоро станет хорошо. Иначе сойдёт с ума. Такого города на самом деле нет…

Сашка подавленно молчал. Она ему не поверила. Он предполагал какой угодно ответ, но то, что его слова вообще не примут всерьёз…

– Этот город есть. И я его найду. Ты пойдёшь со мной?

– Нет.

Всё кончилось. Надо было вставать и уходить. Но Катя вдруг осторожно взяла Сашку за руку.

– И ты не ходи. Ты погибнешь, а я этого не хочу. Я хочу, чтобы у нас с тобой всё было хорошо здесь. Если бы ты ушёл из штурмовиков, нашёл бы работу, я бы тоже нашла. Мы могли бы просто жить, как все живут. Понимаешь? Тебе не надо воевать. И даже наш город тогда будет как будто мирным.

Сашка смотрел на неё. Сейчас она казалась взрослой. Гораздо взрослее, чем он.

– Нет. Я так не смогу. Это нечестно: жить и не видеть, что делается вокруг. И даже если я смогу, то как наши дети? Ты ведь хочешь выйти за меня замуж, значит, собираешься рожать мне детей. Разве не так?

Катя кивнула.

– Здесь нельзя рожать. Это преступление.

– Это радость, – сказала Катя. – Посмотри на себя. Разве твои родители совершили преступление, родив тебя?

– Они не всё знали про наш город, – неуверенно ответил Сашка, – а я всё знаю…

– Какой ты всё-таки дурак, – улыбнулась Катя, подвинулась к нему ближе, обняла и зашептала прямо в ухо, согревая его своим дыханием: – Мне не нужна эта глупая сказка о рае, мне нужен ты. И ты это давно знаешь. Если ты хочешь, чтобы мне было лучше, просто будь рядом, и всё. Мне ничего больше не надо!

Ничего, кроме него? Неужели он может так много значить для неё? Сашка закрыл глаза. Теперь его поступок в день рождения стал ещё омерзительней. И захотелось сделать что-то очень хорошее. Но что? Из города Катя уходить не хочет. И, конечно, по-своему она права. А вдруг они не дойдут? Вдруг она в степи умрёт? Как он будет жить дальше? Она права, и Илья прав. Нужно просто не воевать. И всё! Мысль остановилась. Тогда для него непременно настанет мир. Пусть видимый…

– Катя, – вымолвил Сашка и снова замолчал.

Он молчал, старательно зажмуривался и хотел было сказать о том, что никуда он, конечно, не пойдёт, но что-то держало его. И веру в этот, может быть, не существовавший никогда город предавать было тошно. Тут Катина рука прикоснулась к его переносице, и он, выдохнув, сказал:

– Как захочешь, так и будет. Не хочешь – не пойдём. Я начну искать работу.

Катя прижалась к нему и почему-то заплакала. И Сашка понял, что совершенно не знает, как успокоить девушку. Он только потерянно бормотал: «Ну перестань, всё хорошо», – и гладил её по волосам, потом стал вытирать мокрые щёки, а она всхлипывала и пыталась улыбнуться сквозь слёзы.

– Катя, ну не плачь. Я всё, что хочешь… Я никуда не уйду… Ну Катя…

Он взял её руку, и она оказалась такой маленькой, такой белой и мягкой по сравнению с его руками, тёмными от въевшейся сажи, с обломанными ногтями и потрескавшимися от холода пальцами. Наверное, он вообще не имел права прикасаться к Кате, но она ведь не возражала. Он поднёс её ладонь к губам, поцеловал.

– Я буду делать, что ты захочешь.

– Всё-всё?

– Конечно.

– Тогда почитай мне стихи. Какие-нибудь очень красивые стихи…

Сашка стал читать. Красивые и длинные стихи какого-то древнего поэта про прекрасную девушку, которую тот любил. Катя слушала и постепенно успокаивалась. Потом входная дверь стукнула. Стук показался Сашке громким и неожиданным, как выстрел. Он обернулся. В комнату вошла Вера Ивановна, улыбнулась, будто не видела, что они сидят обнявшись. Или будто так и было нужно.

– Здравствуйте, – выдохнул Сашка.

– Здравствуй, Сашенька. Как твои дела?

– Мама, он уйдёт из штурмовиков, – ответила за него Катя, – он мне обещал.

Катина мама кивнула и ушла в комнату, а Катя вдруг вспомнила про остывший чай.

– Смешно, – сказал Сашка тихо, – я тебе конфеты купил, а их один пацан украл и слопал. Только коробка осталась. А я так боялся к тебе идти. Думал, не простишь…

Сашка просидел у Кати до темноты и только потом спохватился, что ночевать тут не имеет права. Всё-таки он пока что командор. Несмотря на уговоры, ему пришлось выходить в стылый сумрак улицы и пешком добираться до развалин. На остановке Сашка подобрал камень потяжелее, чтобы применить, если вдруг кто-то нападёт. Но всё обошлось благополучно. Дорогой Сашка тихо насвистывал себе под нос. Сумасшедшая радость, вдруг охватившая его, требовала выхода. Хотелось орать на все развалины. Орать, кидать камнями в пробегающих крыс или, ещё лучше, палить из автомата в ночное небо. Туда, где Сашкин Бог наконец решил дать ему передышку и подарить счастье. «Я был прав, – думал Сашка, – прав! Прав! Больше ничего плохого не случится! Ни-че-го!»

У подъезда никого не было. Наверное, Илье стало хуже, и он ушёл с поста. Сашка почувствовал себя неловко: посадил друга, а сам убежал. Нужно будет зайти к Илье. Дверь в квартиру долго не открывали. Потом на пороге показался Пёс, чем-то сильно озабоченный. Увидев Сашку, облегчённо выдохнул, впустил его и снова запер замок на два оборота.

– Ты где ходишь до ночи?

– Что-то случилось? – Сашка глянул в темноту квартиры.

– Случилось больше, чем ты можешь представить, – серьёзно сказал Пёс.

Сашка прошёл в его комнату. Максим сел на кровать, зажёг керосинку и стал перечислять:

– Во-первых, пропал Олегов брат. Кеша его поискал по округе, но без толку.

– Он домой убежал, – сказал Сашка, – украл кое-что. Ну и смылся, чтобы я его не побил.

– Хорошо, если так. Тогда дальше. Днём наш любимый Эдик приволок патруль от майора на предмет проверки, как Уксус нами руководит. Уксуса нашли в другой этажке пьяным. Кстати, редкая приятная новость: автомат, от Волка доставшийся, у него, говорят, не то спёрли, не то он его сам куда-то зашвырнул. Далее, дежурство в подъезде должен был установить командор Ерхов. Так вот, ни самого Ерхова, ни дежурного патруль не обнаружил. А также пропал обрез охотничьего ружья, который являлся нашим оружием для самообороны. Уксуса патруль забрал с собой, а с Ерховым пообещали разобраться. Ясно?

– Подожди, – Сашка подошёл к Псу ближе, – ты чего городишь? Я оставлял дежурного. Вы же все поразбежались, я посадил новенького.